11:33
Как доцент А . Самойлов был захвачен СБУ. | |||||
Корреспондент Марина Перевозкина пишет Поскольку в МК, как всегда, текст сократили и выпали важные подробности, даю полный вариант. В 1976 году в Аргентине произошел госпереворот, в результате которого к власти пришла группа проамерикански настроенных военных. Вскоре после этого там начали массово исчезать люди: левые активисты, студенты, журналисты, профсоюзные деятели – словом, «подрывные элементы». За годы диктатуры около 10 тысяч людей было убито, 30 тысяч исчезли бесследно. Многие были просто сброшены с самолетов в море во время так называемых «полетов смерти». Занимались этим силовые структуры, однако действовали они вне рамок закона: задержания никак не оформлялись, казни производились без суда, родственники в известность не ставились. Этот процесс получил название «Грязная война». Это была тайная война режима со своими противниками. По своим масштабам репрессии против оппозиции на Украине, конечно, не могут сравниться с аргентинскими. Однако элементы «грязной войны» можно наблюдать уже сегодня. Обозреватель МК встретился с человеком, который находился в заключении в тайной тюрьме СБУ. Это учреждение официально не существует. Содержащиеся в нем люди нигде не числятся – на них даже не оформляются продуктовые карточки. Родственникам о судьбе задержанного ничего не известно. Харьковчанин Алексей Самойлов, известный общественный деятель и ученый, бывший проректор Международного Славянского университета, провел в секретной тюрьме СБУ 54 дня. Мы встретились с ним в Калуге, где Алексея Николаевича с женой и младшим сыном приютили родственники. - На Украине я до сих пор нахожусь под следствием, поэтому вопросы о моем участии в освободительном движении комментировать не буду. – сразу предупреждает Самойлов - Я просто не приемлю фашизм и радикальный национализм - ни немецкий, ни украинский, ни русский. А то, что нацизм на Украине уже возродился, для меня очевидно. - Вы гражданин Украины? - Конечно. Родился правда в Калужской области, но в Харькове живу с 1978 года. Последние 15 лет я занимаюсь педагогической деятельностью. - Как и когда вас задержали? - 29 июня прошлого года у нас дома собрались гости – человек 15-16. Были члены семьи и друзья, причем большинство женщины. Был и мой близкий друг, сотрудник российского генконсульства. Мы сидели за столом, вдруг выламывают дверь, врывается 16 человек сбушников, наставили на нас автоматы. В том числе и на мою пятилетнюю внучку. Потом всех выстроили лицом к стене и начали шмонать. В 16 часов они начали обыск, закончили около двух ночи. Из тумбочки в туалете, где женщины обычно хранят мыло, шампунь, косметику, они вдруг извлекли две тротиловые шашки. У меня есть военное образование. Можно ли представить, что я буду хранить тротил в доме, где живут трое моих детей и внучка? Конечно, его подложили. Тем не менее мне предъявили обвинение в хранении боеприпасов, 263 статья, часть 2, это от 5 до 7 лет. - Как с вами обращались при задержании? - Мне предъявили протокол обыска и сказали: пройдемте с нами. Я пошел. Сел в микроавтобус, и тут же в него ворвались несколько человек, набросились на меня, завели руки за спину и сковали наручниками. Все происходило возле нашего подъезда около гаражей. Выбросили меня из автобуса на землю, подбежал человек в маске и нанес удар ногой в лицо. Он метил в переносицу, но я повернул голову, спасая глаза, и он попал в скулу. Мгновенно лицо заплыло, пошла кровь. Тут же с другой стороны кто-то ударил опять в лицо. И потом начали избивать уже куда придется. Кто-то придерживал меня сзади за руки, в позе «ласточка», а остальные отоваривали ногами. - Они показали документы? - Да. Задержание производили оперативные сотрудники харьковского СБУ, отъявленные фашисты с явными садистскими наклонностями. Среди них – полковник Пухнатый Илья Федорович. Он один из главных организаторов рейдов по захвату мирных людей, которым предъявлялись фантастические обвинения и которых потом незаконно содержали в тюрьме. Там таких, как я, сегодня тысячи. Только в харьковском СИЗО на момент обмена 26 декабря было до 1000 человек. Люди должны услышать мою историю, чтобы понять, как действуют фашисты. - Куда вас отвезли? - В харьковское СБУ. Там опять били во дворе, прижгли руку сигаретами. Протянули лицом по асфальту (это называется «бритье»). Потом я долго выковыривал из кожи асфальт. Выбили два зуба. Еще они наступают ногой на ухо, елозят по нему и говорят: «Кричи, сука, «Слава единой Украине!» Конечно, кричишь. Прокричал раз 10, потом вырубился: видимо, наступили на шею и перекрыли кровоснабжение. Очнулся, когда меня прижигали сигаретами. После этого меня поволокли на допрос к следователю. Сколько все это продолжалось во дворе СБУ, не помню. Я два раза терял сознание. Затем допрос у следователя. Руки в наручниках уже фиолетовые. Там избиение продолжилось. - Почему именно вас задержали? Вы участвовали в движении сопротивления? - Я ни в чем не участвовал. Просто высказывал свое мнение, писал статьи. Мне предъявили обвинения еще по двум статьям: 110 – это посягательство на территориальную целостность Украины путем создания законодательной базы т.н. Донецкой народной республики. СБУ утверждает, что я принимал участие в создании конституции и ряда законов о вооруженных силах и спецслужбах ДНР. Доказать это им не удалось. Третья статья – 111-я: измена родине путем передачи сведений, составляющих военную и государственную тайну представителям иностранного государства. У меня, как я говорил, есть друг – сотрудник российского консульства. Почему-то факт моего дружеского общения с ним интерпретировали как госизмену. Я дружу с дипломатами многих стран. Польский консул, например, в нашем университете 4 года читал лекции. Но им очень важно было получить от меня сведения именно о моих контактах с российским дипломатом. У них была цель: создать картинку, что сотрудники генконсульства РФ на территории Украины создают какие-то подпольные структуры, военные организации. Я в 2012 году подал в ФМС документы на смену гражданства, что не скрывалось. Поэтому мои визиты в консульство объясняются достаточно просто. Но всех, кто попадал в спектр моего общения, взяли и ото всех добивались одного и того же. Очень им нужно было сшить дело о подпольной организации, которую создавал на Украине российский дипломат. - Какие у них были доказательства? - Никаких. Работать они не умеют. Меня перестали бить только на третий день. До этого избивали по два раза в день в камере, один раз в комнате допросов. В скованные сзади наручниками руки засовывали какие-то предметы, чтобы я оставил на них отпечатки пальцев. Следователь сказал, что на тротиловой шашке есть один отпечаток моего большого пальца. Я видимо тротил держал одним пальцем. Но от меня они так ничего получить и не сумели. Предъявили мне распечатки моих телефонных переговоров – они составили целый третий том дела, более 300 страниц. Мои телефоны официально прослушивались с 3-4 апреля. Я считаю, что там есть сфальсифицированные фрагменты. У меня официально взяли образцы голоса, и после этого воспроизвести мой голос на синтезаторе элементарно. Доказательств того, что я писал конституцию Донецкой республики, закон о вооруженных силах и текст присяги, нет. Но им доказательства не нужны. Вот этот оперативник, Пухнатый, должен был добывать доказательства, чтобы потом следствие с ними работало. - Новых людей при вас привозили? - Работа по типу зондер-команд продолжалась непрерывно. В первый день ко мне в камеру кинули пацана, он автомастер из Харькова, Андрей. Его обвиняли в том, что он ехал воевать в Луганск. Он действительно ехал в Луганск по делам. Его с товарищами сняли с поезда, избили и бросили в камеру. Его бил в камере при мне оперативник Андрей Николаевич, фамилию его я не помню. Вот он заходит в камеру. «Ну шо, враг?» - это первые его слова. Подходит к нему и начинает избивать. Ведет меня в комнату для допросов: «Ну шо, враг, пошли». Руки сзади в наручниках. «Какая нога болит?» - а у меня левая нога травмирована с юности. И бьет ногой именно по этой ноге. Я падаю на это бедро. И начинается «допрос с пристрастием». Еще был там рыжий майор Дима, типичный гестаповец. Оперативники - это обычные садисты. - Вы содержались под стражей на законных основаниях? - 3-го июля состоялся суд. Судья попросила раздеться. Я снял майку. Тело, естественно, было сине-лилового цвета. Но мерой пресечения определили содержание под стражей сроком на два месяца в Полтавском СИЗО. - В Полтаве к русским относятся намного хуже, чем в Харькове. - У меня тоже были в связи с этим опасения, но все оказалось намного легче. Люди там относились ко мне без всякой агрессии. Меня сразу положили в санчасть, потому что было серьезное сотрясения мозга. Первые две недели я помню плохо. Потом я оказался в камере с двумя уголовниками – у одного тюремный стаж был 33 года, он был весь синий от наколок, другой отсидел 9 лет. С ними мы быстро нашли общий язык, они меня учили жить в тюрьме. Я им помогал писать апелляционные жалобы. Когда из Полтавы меня привозили на следственные действия в Харьков, я ночевал в ИВС на улице Ивана Камышева - это милицейское учреждение. В отличие от СБУ, и про ИВС, и про полтавское СИЗО не могу сказать ничего плохого. Там не было даже намека на унижение моего человеческого достоинства ни со стороны зэков, ни со стороны персонала. Я встречался там с представителями ООН, ОБСЕ, со мной беседовал начальник тюрьмы. - Ходили слухи, что в сентябре вас отпустили. - Да, но послушайте, что произошло со мной на самом деле. В сентябре уже начались обмены. 12 сентября в 3 часа ночи меня подняли и вывезли в харьковское СБУ. Как бы на обмен. Я оказался в камере с ребятами из Луганска, среди которых был батюшка, Владимир Марецкий. Были еще двое из Мариуполя, и нас, харьковчан, четверо. 14 сентября мы услышали, как подъехали автобусы. Зачитали списки. Всех вывели, а харьковчан оставили: меня, Топаза (Игнат Крамской активист харьковского антимайдана), Влада Заславского и еще одного харьковчанина, фамилию которого не помню. Нас всех поместили во внутреннюю тюрьму СБУ, существование которой официально отрицается. Это такая секретная тюрьма. - Где она находится? - Она находится во дворе харьковской СБУ. Но официально она нигде не находится, ее просто нет. 12 сентября мое дело закрыли, и родственникам сказали, что меня отпустили. На самом деле меня поместили в «подвал», бросили в 6-ю камеру, а Топаза в соседнюю 7-ю. Это одиночки, 2,5 на 4,5 метра. Влада Заславского посадили в 4-ю камеру напротив. У меня была вип-камера: свой унитаз, стол, две табуретки. По углам две видеокамеры. Стены желтого цвета. - Срок вашего содержания под стражей, определенный судом, истек. В каком качестве вы там находились? - Первые 2-3 дня я пытался выяснить у охранника свой статус. Один ответ: ничего не знаем. «Позовите следователя», - говорю. «Мы передадим ему ваши требования». И все, ноль реакции. Просил вызвать начальника тюрьмы, прокурора. Без ответа. Так шли дни. Первая неделя, вторая, третья, четвертая. Полная неизвестность. Очень тяжело в этой тюрьме находиться, потому что там работают оперативники, которые привозят захваченных людей и бьют их. Бьют их в нескольких местах: душевая (она находилась от меня через одну камеру), где легко мыть полы после всего этого. Они приковывают человека к трубе и избивают. Либо в комнатах допросов. Загрузка новых «клиентов» происходила каждый день после обеда. Вы меня спросили, какие есть доказательства наличия фашизма на Украине. Разве это не доказательства? Государственная структура – СБУ – превращена в карательно-репрессивный орган. Но люди в СБУ разные. Те, которые имеют четкие садистские наклонности, как раз и участвуют в задержаниях. Следователи и конвоиры - это совершенно другая категория людей. - Как складывались с ними отношения? - Охранники СБУ – все с неплохим образованием, в зрелом возрасте, думающие. Они понимают, что многое происходит неправильно, но они находятся в системе. Они хорошие служаки, и нарушений режима, конечно, не допускали. Многим из них, как и милиционерам из ИВС, я бы сейчас с удовольствием пожал руку и посидел бы с ними за пивом или коньяком. Следователи - люди достаточно интеллектуально развитые, и у большинства из них присутствует критическое отношение к действительности. Но при этом они защищают ту систему, в которой живут и работают. - Как там кормили? - С едой там было плохо, потому что охранники никогда не знали, сколько людей привезут. Могут привезти 5 человек, а могут 30. Персоналу выдавали какое-то количество еды, но продовольственные карточки на нас не оформляли. Ведь официально нас там не было. И кстати этого охранного подразделения тоже официально нет – все они числятся на каких-то других должностях. Нам даже передачи родные носить не могли – они же не знали, где я. - А что говорили в это время вашим родным? - 12 сентября мое уголовное дело было прекращено «в связи с недостаточностью доказательной базы». Я сам читал этот документ. Еще там было написано, что мое освобождение «может существенно повлиять на освобождение военнопленных в Луганской и Донецкой областях». На официальные запросы моих родных СБУ, прокуратура, суд отвечали: «Он у нас не содержится. Дело закрыто, он отпущен на свободу». Домой даже приходили повестки о вызове на допрос. Что семья должна была думать? Пока я сидел в подвале, у меня умер тесть. Фактически его убили. Около середины сентября была пущена утка, что меня убили. Об этом сообщили и моей жене. Но она не поверила. До тестя тоже дошла эта информация. Скорая, реанимация, и все. Я думаю, что и за это некоторым людям придется ответить. В руководстве харьковского СБУ есть люди, которые хорошо знали моего тестя, академика Христиана Раковского. Это умные люди, ставшие на неверный путь. Они служат нацистскому путчу в Киеве. Это их большая ошибка. - Что было там самым тяжелым во время вашего заключения? - Неизвестность. Я не знал, что со мной собираются делать. Обитателей нескольких камер напротив меня вывозили в концлагерь. Одели мешки на голову, пластиковые наручники. Недели через две их привезли назад, ребят невозможно было узнать. Обросшие, черные, грязные. Избивали каждый день, есть не давали и заставляли работать. Такие концлагеря были организованы в нескольких местах. Наиболее серьезный – под Днепродзержинском. Был еще один в Славянске, в краматорском аэропорту людей содержали в ангарах. Леша Лукьянов (координатор общественной организации «Союз граждан Украины» - М.П.), наш близкий друг, был под Славянском, потом на «Автомойке». - Что такое «Автомойка»? Как это называется официально? - О каких официальных вещах вы говорите? Это все секретные объекты. Лешу били и держали в тюрьме, которая называется «Автомойка» - в Харькове на улице Клочковская, за новостройками. Это тайная база СБУ. Конечно, никакой автомойки там на самом деле нет. - Что именно вы подразумеваете под словом «концлагерь»? - О концлагерях я знаю только понаслышке. Через нее прошли луганские ребята, в том числе Володя Марецкий, и те ребята, которые сидели со мной в тюрьме СБУ. Этих мест тоже нет официально. Там заставляют работать, издеваются, избивают. Я сам в концлагере не был, но знал, что туда могут отвезти. И что оттуда можно и не выйти. Меня же официально нигде нет, никто отвечать не будет. У нас созданы зондер-команды, СБУ превратилась в массовую полуармейскую организацию по образцу гестапо, и занимается карательно-репрессивными мероприятиями. Они занимаются массовой прослушкой телефонов и на основании перехваченных переговоров хватают людей. Аппаратуру, программное обеспечение для этого им поставили США. В Эстонии на американской базе находится центр слежения, где размещено оборудование для прослушивания территории РФ. В марте пошли сообщения, что из Эстонии в помощь СБУ прибыли специалисты. Людей хватают и менты, и сбушники и карательные батальоны. Кто попал в СБУ, тому повезло. А кого схватили эти батальоны, для тех еще неизвестно, чем все закончится. Могут и прикопать в посадке. Кто будет искать? - Тюрьмы СБУ, подобные вашей, есть в других городах? - Возможно. Эта система напоминает систему тайных тюрем ЦРУ в Польше, Румынии и других странах. В таких тюрьмах можно применять незаконные методы. - Когда закончилось ваше заключение? - 5 ноября меня «подняли из подвала», и следователь предъявляет мне протокол задержания. В нем говорилось, что я якобы задержан 5 ноября в Черкасской Лозовой на улице Мичурина, 97. Это под Харьковом. Говорят: «расписывайтесь». Я отказался. То есть они хотели обставить дело так, что 12 сентября меня освободили, а потом 5 ноября вновь задержали. Оперативник, который расписывался в том, что он меня якобы задержал, это сын декана сбушного факультета Юридической Академии, Евгений Кучерена. Со мной снова проводят процессуальные действия. Опять помещают в ИВС, 3-4 дня я читаю дело, потом снова в Полтаву, на субботу-воскресенье. Так до 26 декабря. В этот день в 7 утра меня привозят к следователю СБУ. Потом выводят, сажают в автобус. Довезли нас до Донецка, всего меняли 222 человека, а с той стороны больше сотни. Привели в актовый зал помещения СБУ уже в Донецке. Зачитали список, вернули паспорта, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали. И еще сутки нас по очереди вызывали к следователям контрразведки ДНР. - Вы можете вернуться на Украину? - Думаю, меня возьмут сразу на границе. Сбушники мне по секрету сказали: мы на следующее утро возбудим дело снова, «по вновь открывшимся обстоятельствам». Я считаю, что все это - хорошо отлаженная система современного неонацизма. В основе его лежит интегральный национализм Дмитрия Донцова. (Дмитрий Донцов – украинский публицист, философ, политический деятель. Создатель теории украинского интегрального национализма. По его мнению, нации подобны разным видам животных в природе и между ними идет война за выживание. – М.П.) - Часто можно услышать, что неонацистские группы на Украине действовали под покровительством властей. Что вы об этом знаете? - У нас в Харькове существует одно из самых сильных подразделений СБУ. И у него под носом в течение 10 лет существовала боевая группа – «Патриот Украины» Андрея Билецкого по прозвищу «Белый вождь». Это нацисты и расисты. Могли ли спецслужбы о них не знать? Сейчас Билецкий - подполковник МВД, командир батальона Азов. 22 февраля прошлого года правый сектор захватил харьковскую ОГА. 1 марта их оттуда выкинули. Среди правосеков были и ничего не соображающие молокососы, и вооруженные бандиты. Многие видели, как эти вооруженные бандиты были выведены из ОГА через черный ход под прикрытием спецслужб. - Вы считаете, что эти националистические группировки находились под крышей СБУ? - Однозначно. - С какой целью? - Эта технология отработана уже в разных странах. Ваххабиты, Талибан. Нужно было построить механизм воспроизводства боевых групп воюющих со своими соотечественниками и, главное, с Россией. Янукович начал разыгрывать националистическую карту, чтобы на фоне настоящих нацистов выглядеть лучше. Эту идею ему навязали американцы, которые были у него советниками, и украинские националисты из института Кураса (Институт политических и этнонациональных исследований им. И.Ф.Кураса), который работал на Януковича. Но Янукович здесь на его же языке - это лох в проходной игре. Его как лоха и сделали. На самом деле этим ребятам, которые убедили Януковича выращивать нацистов, надо было создать механизм воспроизводства идеологически мотивированных убийц. - Почему в Харькове не произошли события, аналогичные тем, которые произошли в Донецке и Луганске? - Харьков является ключевым городом для существования Украины, и туда были брошены все силы. Если донецкую ОГА защищало несколько сотен милиционеров, то харьковскую - несколько тысяч. Физически невозможно было пройти в здание, там просто плечом к плечу стояли люди в форме. При этом Харьков – русский город, и соотношение сил всегда было такое: в парке Шевченко на «брехаловке» собирались от 5 до 10 тысяч «антифашистов» и рядом – человек 500 «украинистов». На последних никто не обращал внимания, как на городских сумасшедших. Если бы не предательство местных элит, все бы получилось. - Расскажите о предательстве элит подробнее. - Мэр города Геннадий Кернес сумел оседлать протест, довел его до определенного уровня, а потом обрушил. Он на ходу переобулся раза три, и задачи власти, а также спасения своего бизнеса и активов решил. Вторая попытка протеста уже без опоры на местные элиты не удалась, потому что власть буквально завалила Харьков телами солдат – не мертвыми, слава богу. - Если бы харьковская элита возглавила народный протест, результат мог быть иной? - Все было бы по-другому. И войны бы не было. Если бы состоялся Харьков, тут же подтянулась бы Одесса. Киев пошел бы на переговоры. А так Донецк с Луганском остались с Киевом наедине. Наша региональная элита вполне оправдала тезис Ленина о том, что все, что может сделать компрадорская буржуазия – это только вовремя продать себя, свои интересы, свою родину. Здесь все произошло по классической схеме. | |||||
| |||||
Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем мультиблоге пользователем vintik на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения.
Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта - как это сделать,
описано в том же Пользовательском Соглашении. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.
Похожие материалы:
| Всего комментариев: 1 | |
|
| |
0
